Не переставая крякать, утка беспокойно вертела головой в разные стороны, будто спрашивая: «А что со мной будет дальше?»
Я держал её в руках, дрожащих от того, что я узнал. Это озарение меня потрясло.
Я вспоминал, как держал Лапку, когда она была ещё утёнком. Её крылышки были величиной с пол-ладони, а теперь они стали большими и сильными.
Я придерживал свою любимицу обеими руками, крепко прижимая к себе, как в последний раз.
В начале лета...
Моя бабушка купила в соседнем селе маленьких утят. Они помещались в небольшую коробочку и были величиной с маленький кулак. Первую неделю спали у нас дома, затем бабушка отпустила их в сооружённый дедушкой деревянный домик. Они громко кричали и звали кого-то... Я смотрел на них и гладил, тогда они успокаивались. В особенности я приметил хромого утёнка. Как выяснилось, это была девочка. Очень милая и спокойная.
Я забрал малышку домой, чтобы подлечить. Сделал домик из картонной бумаги и поселил её там. Когда недуг прошёл, я отпустил своего питомца к другим утятам. Но моя привязанность к ней осталась. Я решил назвать утёнка Лапкой. Она часто смотрела на меня и засыпала на какое-то время, я даже ощутил, что она считает меня своей мамой. Меня это радовало.
Середина лета выдалась жаркой. Большую часть времени я гулял с друзьями и купался. Возвращаясь во двор нашего дома, я замечал тех самых уток — их было с десяток, и все они подросли.
«Дима, проводи утят до пруда, проследи, чтобы их ястреб не унёс!» — однажды попросила меня бабушка.
Взяв длинную палку, я пошёл их выгуливать. Они так плескались в тот день. Быстро ныряли и тут же выныривали. Некоторые из них, те, что посмелее, решались на более длинные дистанции и плыли под водой так долго, что я терял их из виду. Но Лапка — статная и красивая, и этим отличающаяся от других, — купалась в стороне. Она за всеми наблюдала и умывалась очень спокойно. Мне доставляло удовольствие пристально следить за всеми её движениями. Когда я с утятами приходил домой, то давал им корм, и каждый из них с жадностью хватался за него. Лапку кормил отдельно, потому что знал, что ей не оставят.
Однажды днём случилась гроза, такая сильная, что стало ясно: всех уток нужно было заводить домой. Я быстро побежал в соседний двор, где было больше всего травы, и с помощью длинной палки всех собрал в кучку. Молнии сверкали так, что отсветы от грома вводили уток в состояние страха и они разбегались. Я с трудом собирал их обратно. Загнав уток домой, я с грустью обнаружил, что Лапки нет, и быстро выбежал на её поиски. Заметил в речке силуэт утки. Подбегая, вижу, что это Лапка, — она запуталась в рыбацкой сети. Пришлось залезть в воду и освободить пленницу. Она сначала сильно сопротивлялась от страха и крякала, не понимая, что её хотят освободить. Потом она успокоилась, уютно прижавшись к моей груди. Я шёл под дождём, и мы были счастливы.
Спустя неделю, я уехал в город к родителям. Но так случилось, что остаться там мне пришлось надолго. Нужно было решить вопросы по школе, а потом приехал лучший друг, с которым мы давно не виделись.
Вернувшись в деревню, я обнаружил Лапку большой и крепкой, её перья стали белоснежными, шея вытянутая и красивая. Ходила она по двору всё также величественно и гордо, хотя по-прежнему щипала траву одна, в гордом одиночестве.
Оглядевшись, я начал искать остальных, на лужайке их не было. Во дворе тоже. Я побежал к речке и обнаружил там ещё трёх уток. Не хватало ещё шести.
Тут меня окрикнул Вася: «Дима, что ты там ходишь у этой речки? Пойдём быстрее играть, уже все ребята собрались!»
По вечерам мы всегда ходили играть в футбол с друзьями. Я был очень рад встрече с ними. Вася, Данил, Игорь, Ринат — мы с ними каждое лето проводили вместе. Но в тот вечер я был сам не свой: всё время думал о своих утятах.
«Куда же они могли подеваться?» — спросил я вслух посреди игры, задавая этот вопрос всем и никому.
— Ты про кого? — быстро среагировал Вася.
— У меня было 10 уток. Я всё лето за ними ухаживал. Потом уехал в город. Сегодня приезжаю, а их осталось всего четверо. Вот и думаю, куда они могли пропасть.
— Они мне как родные, — спустя некоторое время добавил я.
— Их больше нет, не думай о них! — резко ответил Вася.
Вася был самым старшим среди нас. Нам всем было по 7 лет. Ему в сентябре исполнилось 9. Он всегда отличался тем, что знал больше, чем мы, и гордился этим.
— А где они? — с большим нетерпением спросил я.
— Таково течение жизни, — задумчиво сказал Вася. Мне так однажды ответил мой дед на схожий вопрос, который я ему задал. Все умирают: и гуси, и утки, и все животные.
— Но мои утки были в расцвете сил, они не могли так быстро умереть, — громко заявил я на всё футбольное поле.
Ринат подошёл ближе ко мне и сказал: «Дима, я знаю, что тебе грустно. Прошлым летом у меня был Бурка — мой любимый бычок. Он мне так нравился. Я часто ходил к нему на луга, где он пасся, с ведром воды, чтобы напоить. Подходил к нему, пока он пьёт, гладил по шее и по животу. Он так радовался от этого, надо было видеть. Однажды, когда он подрос, мой папа с его другом вытащили его на улицу и привязали к столбу».
Тут Ринат остановился и закрыл своё лицо руками. Было видно, что ему стало нехорошо. После того, как он вытер глаза, мы вдруг поняли, что он плакал.
— Я выбежал на улицу, слыша крики Бурки, — продолжал свой рассказ Ринат прерывистым голосом, — и увидел его, привязанным к столбу, истекающим кровью. Тогда я понял, что всех наших с вами друзей убивают для мяса. Это было ужасно. Я неделю не разговаривал с отцом. И не кушал то, что они подавали на стол. Я знал, кто это... он был моим другом.
Все мы сидели и внимательно смотрели друг на друга. От рассказа Рината во мне появились сильный гнев и отчаяние, которые меня обессилили. В глазах своих друзей я видел схожее чувство.
Один Вася был спокоен. «Таково течение жизни», — проговорил он нам, но в его голосе больше не чувствовалось равнодушия. По его лицу я понял, что он ощутил чувства, которые испытывали все мы.
— Но ведь мы можем изменить эти правила, — вдруг резко заявил Игорь. Зачем убивать и есть своих друзей?
Это внезапное понимание того, что случилось, сплотило нас.
Наш круг стал теснее. Плечи стали ближе друг к другу. Отбросив мяч в сторону, мы начали придумывать план спасения своих друзей. В наших глазах появился блеск надежды на новое будущее.
Мы рассказывали разные случаи, связанные с теми коровами, утками, курами, которые жили у нас в хозяйстве.
Игорь вспомнил, как спас однажды цыплят от голодного кота. Он целый день охранял их. Данил рассказал о козлёнке, которого он приволок один на своих руках с поля — после рождения тот не сразу мог ходить. Мама козлёнка всю дорогу до дома шла за ним и внимательно следила. Вася рассказал о своей коровушке Умке, которую увезли куда-то в город. На вопросы Васи родители отвечали, что корова будет в безопасности. Но её так насильно толкали в тот тёмный фургон, что было очевидно, добра они ей не желают. «Из кузова торчала только одна голова и смотрела на меня и моих родителей. Ещё долго я не мог забыть слезу, которая медленно текла по её морде. В груди я ощущал сильную тяжесть и боль. Я хотел бежать за фургоном, но он быстро умчался».
— Нужно сказать взрослым, что все животные чувствуют боль. В конце концов, они наши друзья, — заявил я, подводя итог всего разговора.
Все соглашались и задумчиво кивали головой. В воздухе парило напряжение и одновременно облегчение. Теперь мы знали, что делать. Даже Вася забыл дедушкину фразу и был с нами заодно.
Уже стемнело. Мы попрощались и, сев на свои велосипеды, поехали домой с одной мыслью: сказать всем близким, что нельзя убивать животных. Они наши друзья.
Я открыл дверь дома и обнаружил всех родных за столом. Ужин уже завершался, на столе было зажаренное тельце утки. Тут я осознал, что это одна из тех уток, которых я растил и выгуливал. Теперь её едят. Но что было перед этим?
—Убийцы. Вы убили моих уток!
Вдруг крикнул я и выбежал обратно на улицу. Я побежал к Лапке, и, взяв её на руки, начал гладить. Во мне произошло озарение. Эта мысль, — что животных беспощадно убивают ради еды, — жгла меня изнутри. Раньше, выходит, я их ел и не задумывался об этом.
Я смотрел в глаза моей Лапки, гладил её и думал: «Неужели ты будешь следующей?»