Измени себя — изменится Мир вокруг

Антиславянский беcпредел в эпиграфике

Слушать аудио 0:00 / 06:01
Синтезированная речь

Почему попытки изучения древнего русского письма пресекаются и сурово караются? Поскольку, с точки зрения ряда наук, в т. ч. топонимики и историографии, в ряде мест Германии до немцев существовали славянские поселения, совершенно естественно было бы предположить, что и наиболее древняя письменность Европы пошла из России.

Так предполагали некоторые исследователи, однако германские ученые были против. Задачей немецких ученых было показать, что славяне вообще никогда не имели ничего самобытного, как русские в частности. Поэтому находки фигурок славянских богов в Прильвице, где славяне пользовались германскими рунами, была удачей именно для германской, а не славянской точки зрения. Иными словами, раннее славянское письмо было германским.

Лишь один Якоб Гримм нашёл, что в этом германском письме имеются некоторые малозаметные отличия, так что данную разновидность его можно назвать славянскими рунами. Однако хорват Ватрослав Ягич всю жизнь посвятил доказательству того, что никаких особых отличий у этого германского письма на службе славян не было. Но Х.Френ обнаружил русскую надпись в арабской рукописи эль Недима; тотчас датский исследователь Финн Магнусен постарался показать, что она начертана немецкими рунами. Правда, его чтение было довольно корявым, и А.Шегрен постарался это чтение улучшить. Так что ни о какой самобытности русского письма речь не шла.

Русский археолог Городцов, раскапывая село Алеканово, Рязанской губернии, нашёл надпись на горшке и после годовых колебаний признал в ней «литеры древнего славянского письма». Но Городцов не был эпиграфистом, и на его единичное сообщение больше не ссылался ни один исследователь. А украинский археолог Викентий Хвойка, обнаруживший не только Трипольскую археологическую культуру, но и надписи на сосуде, которые он аттестовал как славянские, позже был назван коллегами из Москвы «дилетантом». Дилетантом современные археологи считают и дореволюционного археолога из Киева Карла Болсуновского, который пытался разложить монограммы русских князей на отдельные буквы. Для XIX века зачисление в дилетанты было вполне достаточным наказанием.

В ХХ веке все стало серьезнее. Так, ленинградец Николай Андреевич Константинов, попытавшийся дешифровать «приднепровские знаки», под нажимом «совести нации», академика Дмитрия Сергеевича Лихачева, вынужден был закончить свою профессиональную деятельность. В Казахстане выискался свой исследователь древней письменности, на этот раз пратюркской, — казахский писатель Олжас Сулейменов. За это ему грозило исключение из КПСС (по тем временам — волчий билет, не позволяющий в дальнейшем заниматься никаким видом творческой деятельности). От столь сурового наказания его спасло только вмешательство первого секретаря компартии Казахстана товарища Кунаева.

В социалистической Югославии при Иосипе Броз Тито вынужден был эмигрировать в Италию сербский исследователь Радивое Пешич. Он был профессиональным эпиграфистом, этрускологом, однако нашел новый тип письменности в славянской культуре Винча, относящейся к неолиту. Именно за находку нового вида славянского письма (хотя им и не дешифрованного) он вынужден был проститься с родиной. Да и в нынешней Сербии после его смерти отношение к его памяти — далеко не лучшее.

Но самым вопиющим фактом этого рода можно считать самоубийство молодого эпиграфиста из Москвы Н.В. Энговатова. В разгар хрущевской оттепели он позволил себе не только поиски древней славянской письменности, но и сообщение о своих результатах в общественно-политической печати, журнале «Огонек», ряде газет и еженедельников. И, хотя он находился еще на дальних подступах к решению поставленной задачи, в него выстрелили из научного орудия главного калибра: в журнале «Советская археология» № 4 за 1960 год была опубликована статья двух академиков АН СССР, Б.А. Рыбакова и В.Л. Янина, «О так называемых «открытиях» Н.В. Энговатова». Специалистов более высокого ранга в СССР тогда не было. Дальнейшая карьера молодого ученого была закрыта, и он застрелился.

Та же мысль о недопустимости поисков древнего славянского письма (например, «прапольской азбуки») была повторена Б.А. Рыбаковым с трибун 5-го Международного конгресса славистов. Так что искать древнюю славянскую письменность на законных основаниях было просто невозможно.

Правда, знатоки вопроса всегда напомнят, что дешифровка Майклом Вентрисом линейного «письма Б» привела к чтению примерно на 500 лет более древних греческих текстов. Но никаких карательных мер к Вентрису научное сообщество не применяло, напротив, приветствовало. Точно так же не вызывает проблем изучение древнееврейского письма на иврите, напротив, новые открытия в этом направлении только поощряются.

Почему же в одном случае — слава и почет, а в другом — исключение из партии, высылка в другую страну или доведение до суицида?

Ответ прост: потому что все другие эпиграфисты (эпиграфика — вспомогательная историческая дисциплина, изучающая содержание и формы надписей на твердых материалах (камне, керамике, металле и пр.) и классифицирующая их в соответствии с их временным и культурным контекстом) дешифровывали второстепенные системы письма. Следовательно, славянское, русское древнее письмо, и есть то самое главное, самое важное для историографии Европы и всего мира, до чего никому из эпиграфистов под страхом смерти нельзя дотрагиваться.

Статья с ресурса: http://www.km.ru/