Со слов «Пугающее «бух»...» Учитель – он жил тогда в роще Джеты – начал рассказ об иноверцах.
Говорят, что иноверцы селились во всех местах вблизи рощи Джеты: устраивали себе ложа на охапках колючих веток, подвизались в пяти видах подвига и шли всеми путями неправедных самоистязаний. И вот как-то несколько монахов, собрав в Шравасти подаяние, возвращались в рощу Джеты и увидали на пути своем подвизающихся в неправедных подвигах. Пришли в обитель, узрели Учителя и спросили: – Есть ли, почтенный, хоть толика благости в обетах, кои столь рьяно блюдут те, что идут путем чужой веры, и есть ли в них смысл? – Нет, братия, – ответствовал Учитель, – Нет в их обетах ни благости, ни смысла. Их деяния в неприкрытом виде – все равно что лепешка навоза на тропинке, или звук «бух!», так устрашивший зайца! – Мы не знаем, почтенный, что это за страшный звук, расскажи! – попросили монахи. И, вняв их просьбе, Учитель поведал о прошлом.
В стародавние времена, когда правил в Варанаси царь Брахмадатта, Бодхисаттва обрёл земное воплощение в лоне львицы. Появился на свет, а когда повзрослел – поселился в лесу. В ту пору была на берегу бескрайнего моря роща, где росли пальмы и дикие яблони. В норе под одной из таких яблонь, в тени молодой пальмы жил заяц. Однажды, вволю нагулявшись и досыта наевшись, вернулся тот заяц к себе, разлегся под пальмой и предался думам. «А что, если, – размышлял заяц, – земля вдруг разверзнется, куда же денусь я?!» Не успел он так подумать, как с яблони сорвался спелый плод и с шумом свалился на пальму. «Так и есть, разверзлась земная твердь!» – решил заяц, заслышав шум, подскочил и помчался прочь без оглядки.
Другой заяц увидал, как он мчится, не помня себя от страха, и закричал вслед: – Что стряслось, куда бежишь ты, чем так напуган?! – Не спрашивай, друг! – отвечал первый заяц. Второй не отставал, восклицая: «Что же стряслось? Что случилось?" Первый остановился на миг и, не оглядываясь, крикнул: – Здесь разверзлась земля! Услышав это, второй заяц тоже кинулся бежать. Его увидал третий заяц, того – ещё один. По пути приставали к ним все новые зайцы, и так набралось мчавшихся зайцев целых сто тысяч. «Что стряслось?» – видя их, вопрошали олень, кабан, антилопа, буйвол, лесной бык, носорог, тигр, лев, слон. И, слыша в ответ: «Здесь разверзлась земля!» – мчались следом. Так, мало-помалу собралась великая сила зверья, и растянулись они чуть ли не на йоджану!
Увидал бегущих зверей Бодхисаттва, вскричал: «Что стряслось?!» – и, в ответ услыхав: «Здесь разверзлась земля!» – подумал: «Ещё никогда не случалось такого, чтобы разверзлась земля! Должно быть, слух обманул их, и они бегут, обуянные страхом. Надо мне, не мешкая, действовать, иначе все они погибнут! Спасу же их жизни!»
И, будучи в ту пору львом, Бодхисаттва помчался впереди всех к подножию горы, остановился и трижды громко взревел. Устрашенные львиным рыком звери, сгрудившись, замерли на месте. Пройдя меж ними, лев спросил, в чем причина их бегства. – Земля разверзается! – отвечали ему.
– А кто видел, как она разверзается? – спросил лев.
– Слоны про то знают! – отвечали ему.
Спросил Бодхисаттва слонов, те ответили: «Мы не знаем, львы знают!»
Львы же сказали: «Мы не знаем, тигры знают!»
Тигры сказали: «Мы не знаем, носороги знают!»
Носороги сказали: «Лесные быки знают!»
Быки же сказали: «Буйволы знают!»
Буйволы сказали: «Антилопы!»
Антилопы сказали: «Кабаны!»
Кабаны сказали: «Олени!»
Олени сказали: «Мы не знаем, зайцы знают!»
Зайцы же при расспросах указали на того первого зайца, говоря: «Это он сказал: «Здесь земля разверзлась!»
И спросил тогда лев того зайца: – Это правда, любезный, что разверзлась земля? – Да, господин, – отвечал заяц, – я сам это видел. – А где же ты был, когда видел? – вопросил лев. – Господин, – отвечал заяц, – есть вблизи моря роща, растут в той роще пальмы и яблони. И вот, лежа в тени молодой пальмы возле своей норы, у самых корней лесной яблони, я отдался мыслям о том, куда денусь, если земля вдруг разверзнется. И не успел так подумать, как услыхал грохот и кинулся прочь! Лев подметил: «Не иначе как спелое яблоко с шумом свалилось на пальму, а заяц, услыхав это «бух!», решил, что разверзлась земля, подскочил и помчался прочь! Расспрошу-ка его хорошенько!» И, сграбастав зайца, лев обратился к великому сонмищу зверья с такими словами: «Сейчас я отправлюсь на то самое место, которое указал заяц, узнаю доподлинно, правда ли, что разверзлась земля, и вернусь, а вы ждите меня здесь!» Молвил так Бодхисаттва, забросил зайца на спину и помчался могучими прыжками, как и положено льву, к пальмовой роще.
Там он спустил зайца со спины и велел ему указать место, где, как он видел, разверзлась земля. – Не дерзну, господин! – молвил заяц. – Ступай, не бойся! – приказал лев. Заяц же, не в силах одолеть страх и подойти к яблоне, стал в отдалении и, воскликнув: «Вот, господин, то самое место, где раздался устрашающий звук «бух!»» – пропел такой стих:
«Пугающее «бух!» вот здесь,
Где я лежал, вдруг раздалось.
И я не знаю, господин,
Что это был за страшный звук!»
Услыхав речи зайца, лев приблизился к норе у корней яблони и обозрел место, где лежал заяц в тени пальмы, когда спелое яблоко с шумом свалилось в листву. Уверившись всецело, что земля не разверзлась, Бодхисаттва вновь посадил зайца на спину и, как положено льву, быстро воротился к ожидавшим его зверям. Поведав им обо всём, он успокоил зверей, говоря: «Не бойтесь!» – и с тем отпустил их на все четыре стороны. Не успокой зверей Бодхисаттва, они кинулись бы в море и там погибли. Только благодаря Бодхисаттве звери остались в живых.
А Учитель заключил так:
«Плода паденьем устрашен,
Пустился заяц наутек,
А зайца речи услыхав,
Помчалось в страхе все зверье!
Не выяснив, чем вызван шум,
Чужим словам доверилось
И в безрассудстве глупости
Чужим путем низринулось.
Духовной силою крепки,
В покое мудром благостны,
Отринув страсти, стойкие
Чужим путем не следуют!»
Закончив свое наставление в дхарме, Учитель истолковал рассказ, так связав перерождения: «Львом тогда был я сам».