Однажды Благословенный жил в Раджагахе в Бамбуковой роще, в Беличьем заповеднике. Тогда Талапута, глава труппы актеров, пришел к Благословенному, засвидетельствовал ему почтение, сел в стороне и сказал:
"Достопочтенный господин, я слышал, что среди актеров древности, в роду наших учителей, так говорилось [о нашем искусстве]: ’Если артист театра или цирка развлекает и забавляет людей истиной и ложью, тогда с разрушением тела, после смерти, он перерождается [на небесах] в обществе [счастливых] смеющихся девов (богов)’. Что Благословенный говорит об этом?"
[Благословенный сказал]:
"Довольно, Талапута, оставим это! Не спрашивай меня об этом!"
Второй и третий раз Талапута, глава труппы актеров, сказал Благословенному:
"Достопочтенный господин, я слышал, что среди актеров древности, в роду наших учителей, так говорилось [о нашем искусстве]: ’Если артист театра или цирка развлекает и забавляет людей истиной и ложью, тогда с разрушением тела, после смерти, он перерождается [на небесах] в обществе [счастливых] смеющихся девов’. Что Благословенный говорит об этом?"
[Благословенный сказал]:
"Поистине, Талапута, ты не постигаешь меня, я не достигаю твоего разума, когда говорю: "Довольно, Талапута, оставим это! Не спрашивай меня об этом!"
Но все же я отвечу тебе. В театре или цирке, [среди обыкновенных зрителей, то есть,] среди существ, которые еще не свободны от вожделения, которые связаны узами вожделения, актер развлекает их [различными] возбуждающими средствами, [истиной и ложью], которые еще больше разжигают в них вожделение.
В театре или цирке, [среди обыкновенных зрителей, то есть,] среди существ, которые еще не свободны от ненависти, которые связаны узами ненависти, актер развлекает их [различными] возбуждающими средствами, [истиной и ложью], которые еще больше разжигают в них ненависть.
В театре или цирке, [среди обыкновенных зрителей, то есть,] среди существ, которые еще не свободны от заблуждения, которые связаны узами заблуждения, актер развлекает их [различными] возбуждающими средствами, [истиной и ложью], которые еще больше разжигают в них заблуждение.
Так, будучи одурманенным и легкомысленным сам, актер [передает зрителю свое безумие и легкомыслие и] с разрушением тела, после смерти, он перерождается [не в небесах, среди счастливых смеющихся девов, а] в Аду Смеха [и мучается там смехом].
Но если он придерживался такого взгляда, как этот: ’Если артист театра или цирка развлекает и забавляет людей истиной и ложью, тогда с разрушением тела, после смерти, он перерождается [на небесах] в обществе [счастливых] смеющихся девов’, — это неправильный взгляд с его стороны. А для человека с неправильным взглядом существует только одно из двух предназначений [в перерождении]: или ад, или мир животных, — так я говорю".
Когда это было сказано, Талапута, глава труппы актеров, вскрикнул и разразился обильными слезами.
[Благословенный сказал] "Поистине, Талапута, ты не постиг меня, я не достиг твоего разума, когда говорил: ’Довольно, Талапута, оставим это! Не спрашивай меня об этом!’ [Но ты сам настаивал на этом]".
[Талапута сказал]:
"Я не плачу, достопочтенный господин, из-за того, что Благословенный сказал мне, но из-за того, что в течение долгого времени я был обманываем и вводим в заблуждение теми актерами древности, в роду наших учителей, которые говорили так [о нашем искусстве]: ’Если артист театра или цирка развлекает и забавляет людей истиной и ложью, тогда с разрушением тела, после смерти, он перерождается [на небесах] в обществе [счастливых] смеющихся девов’".
"Прекрасно, господин! Прекрасно! Как если бы он поставил прямо перевернутое, показал сокрытое, указал путь потерявшемуся, нес лампу во тьме, чтобы те, кто с глазами видели формы, таким же образом Благословенный - путем многих рассудительных строк - сделал Дхарму ясной. Я иду за прибежищем к Благословенному, к Дхарме и Монашеской Общине. Да запомнит меня Благословенный как своего последователя мирянина, который прибегнул к нему за прибежищем, с этого дня и на всю жизнь."