Сарнатх, Варанаси, Бодхгайя, Раджгир (гора Гридхакута), Вайшали, Кушинагар (Индия), Лумбини (Непал), Капилавасту, Манаканама, Катманду, в горах пещера Падмасамбавы с отпечатком его кисти руки на камне, Сваям Буднатх (игра на чашах), Намобудха (в горах видны Гималаи), Катманду-Дели, Дели-ГОА, ГОА-Москва.
Первое, что «цепляет» - названия мест паломничества. Вроде взрослые люди, а отправляемся в какие-то сказочные, с замысловатыми именами места…уж не хождение ли это за три моря?! Какая-то особая музыка в этих названиях, немного жуткая и чарующая одновременно. Я произношу их одно за другим, как молитву, как мантру, как сутру, как Поэзию.
Сарнатх - приехала с опозданием от основной группы, помню долгое сидение в местном ресторане и, впервые, погружение в индийскую кухню. Конечно, я и в Москве, в Джиганнате, пробовала сладости, например или овощи, но тут, по прошествии часов трех как начали метать на стол разные блюда: рис, лепешки, лапшу, а еще чай масала, чай с имбирем и лимоном - просто восторг!
Варанаси. Нас посадили в лодку под улюлюканье местной детворы , пытавшейся выхватить что-нибудь у нас из рук и Плавание началось. В реальный мир. Я почти засыпала, ведь только прилетела, но полузакрывающимися глазами все же видела огни костров на берегу Ганги, покосившиеся пирамиды древнего храма, толпу людей, участвующих в обряде погребения. Река и сама была частью действа. Туман, как театральный занавес, приоткрывал берег, абсолютно растворяя противоположный и создавая иллюзию бесконечного пространства. В детстве я видела в книжке фото этого места и теперь и верилось и не верилось одновременно, что я гляжу своими глазами и сама участник происходящего.
Бодхгайя - монастырь и праздник в честь приезда Далай-Ламы. Вдоль дороги, ведущей к воротам монастыря огромное число людей с белоснежными лентами-приветствиями, цветами желтыми и оранжевыми, похожими на наши ноготки. Лотосы. Огромное количество лотосов. «Гринпис» бездействует. Ворота открыли и поток людской хлынул внутрь. Страшная давка. Я почти упала на кустарник, отделяющий один ярус от другого. Первый круг,- самый широкий, как бы над храмом – величественным, белоснежным. Ниже - такой же широкий вокруг храма, еще ниже ярус –круг вдоль храма. Вид сверху - воронка, в центре которой Храм с статуей Будды и деревом, под которым он просветлел. Длинная вереница желающих войти внутрь и увидеть Будду, у многих подношения- фрукты, деньги. Статуя сидящего Будды в сияющих позолоченных одеждах и множеством сверкающих камней в них.Буддийский монах дал мне Яблоко. Стало радостно. Я сидела под деревом - огромная крона была в диаметре чуть меньше храма. Рядом примостился на мой коврик буддийский монах.. Читал сутры. Я вслушивалась в Звук. Наблюдала за негром, совершающим простирания.
Деревянные лежаки были начищены до блеска усилиями простирающихся, а варежки – стерты до дыр. Без благословения, я попробовала сделать 50 простираний. Колени заболели, а в теле появилось что-то птичье - тело стало жить в своем ритме, не связанном с головой и ее указаниями… Медитативный звук поющих монахов заполнял все пространство . Так хотелось ОСТАНОВИТЬСЯ там под деревом и просто сидеть закрыв глаза…
Один монах шлепнул меня по ягодице. Оглянулся и хитро подмигнул. Я решила, - это благословение. Как сумасшедший репортер гналась за шествием вокруг храма в надежде сфотографировать носилки и в них статую Будды. Порой забегала вперед и любовалась гигантского роста монахами в красных одеждах, с выразительными головными уборами, верх которых выдвинут вперед. Очень величественно.
Раджгир.
Гора Гридхакута. Здесь, Будда произнес Сутру Лотоса Благого Закона. С огромным удовольствием лазала на все ступы еще и потому, что за время длительных переездов в автобусе соскучилась по движению. Продвигаясь в сумерках к последней ступе заметили, что за нами следят обезьяны и злобно скалятся голливудской улыбкой. Я испугалась. Место безлюдное, если им придет в голову окружить нас, пожалуй, не уйти…. Возвращались с Димой наощупь (солнце падает разом в горах), в полной темноте, считая ступени и отмеряя ширину каждой, чтобы вовремя сделать шаг вниз.
Вайшали.
Ступа Будды. Огромное пространство, ухоженное, с цветущими розовыми кустами. Занятия парайогой собрали любопытствующую местную публику, которая настолько серьезно восприняла наши групповые асаны, что категорически не позволила фотографировать нас новоприбывшим туристам. Мы оказались под охраной народа.
Кушинагар.
Ступа. Столп Ашоки. Храм с лежащим Буддой. Возле Лежащего Будды провела все время. Гигантская статуя Будды, укрытая одеяниями. Стопы позолоченные.И такие же гигантские.
«Познавая пустотность собственного духа в качестве буддости и рассматривая таковую в качестве собственного сознания, ты пребываешь в состоянии божественного духа Будды». Так сказано в Тибетской книге мертвых «Бардо Тходол».
Простор. Многолюдная толпа корейцев, поющих возле ступы. Все в одинаковых одеждах и как будто похожи между собой. Очень веселые. Спросила, как переводится иероглиф Корея?! «Просто государство «ВЭЙ» - ответили. Под огромным деревом с могучей кроной и ветвями сидел монах, певший мантры. Пригласил сесть рядом. Подарил атласную белую ленту, которую я привязала к основной веренице лент и молитвенных прошений, протянутых от дерева в разные стороны. Занимались йогой. Впервые за эти дни солнце было щедрым и ласковым.
Лумбини.
Родина Будды. Непал. Место напомнило уютные маленькие парки, как в детстве. Останки ворот через которые Будда вышел в мир. Останки крепостного рва. Все заросло травой и только деревья, может быть, еще остаются на земле свидетелями происходившего.
Капилавасту.
Дворец рода Будды, тогда еще принца Ситхардха. «Я пришел в этот мир, чтобы избавить людей от страданий». Здесь принц Ситхардх жил до 29 лет. Отсюда направился в Раджгир и дальше в мир, обрастая учениками и делясь с ними знанием и опытом. Манаканама.
Высокая гора, поросшая лесом, на которую взбирались на фуникулере. К храму Богини Кали ведет торговая улица, узкая, заставленная лавчонками и просто прилавками с товаром. Тут же загончик с овцами и барашками для жертвоприношений.
Чем ближе к храму, тем отвратнее запахи. Множество людей на небольшой площади. Одни ходят по периметру храма и крутят молитвенные барабаны, другие идут к жертвеннику, расположенному рядом с храмом. Индус в дредах, очень колоритной наружности, продает благовония и еще какие-то необходимые для ритуала вещицы.
Пока ехали по дороге вдоль ущелья, открывались удивительной красоты и гармонии пейзажи. Горы, покрытые лесом с террасами полей, редкими постройками, а внизу горная река, бурлящий поток. В долине, в совершенно идиллический ландшафт «вписали» гигантский рекламный плакат чипсов. Выглядит, как вставная коронка во рту.
Тактичны застройки здесь в горах. Домики не превышают двух этажей, очень простой, ясной формы. Ни тени помпезности. Главное - природа. Здесь властвуют горы. Человеку дозволено немного «причесать» землю и расположить на ней свои посевы.
Пещера Пабмасамбавы. В горах. Здесь на одной из каменных стен отпечаток кисти руки Падмасамбавы. Ручка маленькая, почти женская, почти моя. Здесь звали замуж, второй женой и подарили медальон Мандалы. Долго уговаривал купить Камасутру, рисованную с текстом на хинди, говорил: «приеду, вместе разберем», но я ограничилась бирюзовыми серьгами.
Сваям Буднатх. В Катманду.
Здесь на горе смотровая площадка с чудным видом на горы и долину. Под ногами рассыпаны дома, как в игре в кости. Как легли, так и вросли в землю. Я это увидела еще с самолета и очень удивилась. Никакой регулярной застройки нет в Катманду. Пробираться по некоторым улочкам можно только пешком, а велорикшам разъезжаться очень проблематично.
Сваям Буднатх. Ступа.
Возле нее куча лавочек с товарами для туристов. Здесь выторговывала поющую чашу и училась извлекать звук. Нашла ту, что отзывается на уровне горла.
Здесь в Сваям Буднатх наблюдала за обезьянами, которые бегали друг за другом, грызли пакеты и абсолютно не обращали внимания на толпы людей. Я с фотоаппаратом подсматривала за ними с опаской, что вот-вот обезьяна увидит меня и выхватит фотоаппарат, а она носилась с «подружкой» по всей площадке, лазала на стены храма, спрыгивала тут же на землю и выражала такое довольство собой, что никто помешать ей просто был не в праве.