Измени себя — изменится Мир вокруг

Права животных. Глава из книги «Веган-фрик»

Промышленное скотоводство и эксплуатация животных

Если взять любую детскую книгу, рано или поздно можно сделать любопытное наблюдение: все они неизменно описывают жизнь животных на ферме, как прелестную сказку с мирной вознёй на залитых солнцем пастбищах. И каким-то образом большинству из нас удаётся не проникать за границы того, что описывается в этих побасенках, когда речь заходит о выращивании скота.

Простое правило, вызубренное Бобом в колледже, гласит: если хочешь быть успешным в бизнесе, ты должен быть большим. Если планируешь заработать кучу денег, у тебя должно быть не 100 и не 200 коров, а тысячи! По той же причине, так как границы прибыли очень эфемерны, тебе необходимо выращивать скот в максимально дешёвых условиях, и часть этого процесса зиждется на «рационализации» каждого крошечного аспекта жизни животных, начиная рождением и заканчивая бойней (и даже в том, что касается всего последующего пути).

Для коров эта экономическая установка обозначила перемещение с пастбищ в тесные загоны, где они, грубо говоря, не могут пошевелить ни одним мускулом на теле. Кроме того, животных постоянно пичкают антибиотиками от заразы, риск развития которой в условиях подобного концлагеря чудовищно велик. Для кур, как мы уже писали, не существует никакой игры в грязи — вместо этого они, как правило, проводят всю свою жизнь в клетке на шесть душ без возможности расправить крылья.

Сегодняшние сельскохозяйственные методы, практикуемые самыми крупными и успешными компаниями, разительно отличаются от аграрной индустрии пятидесятилетней давности, которая хоть как-то напоминала то, о чём пишут в детских книжках. И пускай тогда животных тоже отправляли на бойню, качество их жизни было несравнимо выше. Сегодня они почти не видят пастбища, почти не дышат свежим воздухом и практически не наслаждаются свободой движения.

Сельскохозяйственная модель, рассматривающая животное как «финансовое вложение», представляет собой шедевр для человека, получающего профессию агрария — такого, как Боб. И хотя в эту книгу невозможно включить полное описание всех процессов промышленного скотоводства, мы дадим краткий обзор некоторых направлений деятельности, сгруппированных по видам животных и товарам, которые можно получать путем их эксплуатации, чтобы дать пищу для размышлений о происходящем на фермах. Если понадобятся подробности, рекомендуем ознакомиться с книгами Эрика Маркуса «Мясной рынок» и Тома Ригана «Пустые клетки». Оба этих текста содержат более чудовищные детали, чем те, которые хватит места описать здесь. В особенности интересен труд Маркуса, который освещает едва ли не все стороны промышленного скотоводства, исследует зло, неотделимое от производства продуктов животного происхождения, и даёт ответ на вопрос о том, что мы можем сделать в противовес эксплуатации животных.

Курица и яйцо

Читая лекцию в нашем университете, Эрик Маркус рассказал, что самое живодёрское в промышленном животноводстве — это куриные яйца. В «Мясном рынке» он объясняет почему. Мы уже писали, но всё же повторим. Наседки обречены на жизнь, наполненную немыслимыми страданиями, с момента своего рождения. Петухов же либо хоронят заживо, либо обрекают на голодную смерть. Курицам подсекают клюв калёным железом в специальной машине. Это необходимая процедура, потому что, когда птиц набьют в тесные клетки, они вполне могут заклевать друг друга до смерти от ужаса и боли. Клетки такие крошечные, что расправить крылья невозможно.

Следующие два года они проведут в этих условиях, имея меньше собственного пространства, чем канцелярский лист бумаги. Иногда им устраивают искусственную линьку, чтобы увеличить объемы производства. Для этого их не кормят две недели и держат под слепящим светом. И наконец, когда куры своё отработали, их убивают.

Несомненно, наседки живут несколько иной жизнью, чем среднестатистическая бройлерная курица. Стандартный курятник для последних представляет собой помещение на 20 тысяч особей, в котором на каждую птицу приходится меньше девяти квадратных сантиметров пространства. Их убивают через семь недель после рождения.

Свиньи

В качестве университетской практики Боб работал на свиноферме в Огайо. Вне всяких сомнений, этот опыт помог ему приблизиться к идее вегетарианства и веганства, но тогда до подобных решений было далеко. И хотя Бобу стыдно за то, что он принимал участие в жестоких процедурах, он считает, что ему стоит рассказать о невообразимых мучениях поросят на таких фермах, тем более что эта информация, так сказать, из первых рук.

Работая на ферме, Боб должен был готовить поросят-самцов к их жизни (и смерти) как животных, идущих на мясо. В его обязанности входила кастрация, подпиливание зубов и надрезание ушей, необходимое для того, чтобы каждую особь можно было чётко опознать. Боб брал поросенка, переворачивал его, протирал промежность дезинфицирующим средством и быстро делал два маленьких надреза, чтобы удалить яички. Все это делалось без какой-либо анестезии, и поросята страшно визжали.

Даже будучи всеядным в тот период жизни, Боб смог вынести лишь несколько таких процедур, после чего отказался. Вдобавок к кастрациям поросятам рассекали и удаляли кусочки ушей в нескольких местах специальными инструментами, чтобы обозначить идентичность каждого животного. Обе процедуры делались в один день, принося животным адскую боль.

Кроме того, свиньям отрезают хвосты, чтобы они не хлестали ими друг друга в тесном заточении. В конце концов их селят в «камеру смертников» — последний ангар в их жизни, где держат около четырех месяцев, пока они не наберут примерно 125 килограммов веса и не отправятся на бойню.

Молочные фермы и телятина

Молочные фермы, которые мы рисуем в своем воображении, — это на самом деле привет из прошлого. В связи с тем, что животных дешевле потчевать кормовой смесью (содержащей, на секундочку, мясные компоненты, в том числе трупные ткани представителей этого же вида), коров держат в так называемых загонах для откорма скота. Учитывая, что в год они должны давать около 7600 литров молока, коровы вынуждены регулярно беременеть — точнее, им приходится вынашивать теленка девять месяцев в году. Телят отнимают у коров через 48 часов после рождения. Молоко забирают фермеры, а телята получают «детское питание». Телят-самок в ближайшем будущем определяют в загоны, а большинство самцов — на бойню. Туда же отправится большинство самок, неспособных производить потомство или молоко либо способных, но в недостаточных количествах.

Когда начинаешь думать о связи между молочными фермами и убийствами живых существ, невозможно игнорировать тот факт, что производство всех этих йогуртов так или иначе поддерживает индустрию смерти. Эрик Маркус комментирует: «Активисты часто говорят, что в каждом стакане молока есть чуть-чуть говядины и немного телятины».

В то время как животным на фермах приходится несладко, выясняется, что и работникам боен не очень хорошо. Ужасные условия, окружающие сотрудников подобных предприятий, — это еще одна подробность, которую обыватель предпочитает не знать. Мы уже приводили цифру в 8 миллиардов убитых животных в США ежегодно. Понятно, что при таком раскладе кто-то должен уметь убивать очень быстро.

Современные скотобойни справляются с огромными объёмами мертвых тел, распределяя их по клиентам. В «Нации фастфуда» Эрик Шлоссер детализирует ужасы, которые должны выдерживать сотрудники боен, включая ежедневную опасность отрезать себе что-нибудь или получить другую травму. Работают на таких предприятиях, как правило, иммигранты, которые не знают о полагающихся им льготах и премиях или не решаются их потребовать, каждый день рискуя здоровьем и даже жизнью. Шлоссер доказывает, что американская мясная индустрия отличается «высочайшим уровнем риска» и в ней систематически нарушаются права человека.

Промышленное животноводство и экология

Мясная индустрия не только истязает и убивает животных. Она не только эксплуатирует людей. Она еще и губит окружающую среду. В стремлении избежать государственного регулирования, срубить побольше денег и свести расходы к минимуму агропромышленный комплекс отравил нашу воду и воздух, ощутимо усилил глобальное потепление, уничтожил дикую природу, редких животных и экосистемы, попутно оккупировав наиболее плодородные земли и самые ценные источники воды, которые могли бы служить высоким и гуманным целям.

Один из наиболее популярных статистических фактов, какой ты слышишь о промышленном скотоводстве, указывают на то, что на производство 1 килограмма мяса уходит 14,5 килограммов зерновых. Эти данные демонстрируют, насколько расточительно промышленное скотоводство в своей жажде наживы. Да, эти 14,5 кило могли бы пойти голодающим, но отсутствие очевидной рациональности не единственная проблема. Мясная индустрия расходует огромные запасы воды, органического топлива и химикатов. Крупные хозяйства на Среднем Западе с дикой скоростью истощают бассейн Огаллала, громадное природное водохранилище, которое накапливалось сотни тысяч лет. И всё потому, что 70% запасов воды в западных штатах достаются животноводческим фермам.

Любое интенсивно растущее предприятие сельского хозяйства также зависимо от природного топлива, но промышленному животноводству требуется в 16 раз больше. Оно расходует 560 литров нефти на 0,4 гектара зерновых, так как для производства пестицидов и гербицидов необходим бензин. Не обойтись без него и сельскохозяйственной технике. Посмотреть на эту статистику под другим углом можно, узнав, например, что для обеспечения одной семьи из четырех человек говядиной в течение года понадобится более тысячи литров природного топлива. При этом в атмосферу будет выброшено 2,5 тонны углекислого газа.

Избыток углекислого газа в атмосфере — лучший союзник глобального потепления. Но это далеко не единственный вид загрязнений, выбрасываемых предприятиями промышленного животноводства. В навозе содержится метан — второй по убийственности парниковый газ — в объёме 170 триллионов литров ежегодно. Вдобавок фекалии сельскохозяйственных животных загрязняют наши системы водоснабжения, играя в одной команде с пестицидами и гербицидами, которыми орошаются зерновые культуры. В результате аммиак, нитраты, бактерии и вредоносные микроорганизмы, в огромных количествах содержащиеся в воде, не только убивают рыбу и другую флору и фауну в водоёмах, но и оказывают далеко не благотворное влияние на здоровье человека.

Навоз загрязняет и атмосферу. В ноябре 2004 года в Небраске загорелся склад, вмещавший 2 тысячи тонн навоза, — пожар не могли потушить более трёх месяцев. В целом же загрязнение воды и воздуха происходит не только в ходе производства мяса, ему способствуют и молочные, и куриные фермы, выбрасывающие неправдоподобные партии навоза в системы водоснабжения.

Но, судя по всему, промышленному животноводству этого мало: оно пожирает всё новые территории, включая ранее неосвоенные. Выпас скота, сметающего всю растительность и истощающего тем самым возможности земель, приводит к эрозии почвы на Среднем Западе. Это превращает степи в пустыни, уродуя ландшафт и делая огромные территории на Западе «нежилыми». Более того, ради поддержки своего бизнеса владельцы хозяйств истребляют в прериях всех животных, какие могут навредить их поголовью, будь то собаки, койоты, птицы, дикие кошки, лисы, волки или медведи.

Но и это еще не всё. Похотливая жажда говядины уничтожает тропические леса (которые дают планете 90% кислорода) в таких странах Латинской Америки, как Бразилия, дабы освободить как можно больше пространства под пастбища, чтобы мясо, полученное на местных хозяйствах, отправилось в США и другие развитые страны. Здесь прослеживается прямая связь между всеядностью и таким животрепещущим вопросом, как голод в странах третьего мира.