Джатака о Канхе

«Вот этот человек…» — эту историю об улыбке учитель рассказал в Капилавасту, в баньяновой роще.

Говорят, что Учитель, прогуливаясь с группой бхикшу в баньяновой роще, однажды улыбнулся. Один из старших бхикшу, Ананда, сказал:

— Что может быть причиной, что может быть поводом, чтобы Благословенный улыбался? Татхагаты улыбаются не без причины. Поэтому я спрошу его.

И со сложенными ладонями у груди он спросил об этой улыбке.

Тогда Будда ответил ему:

— В давние времена, Ананда, жил на этой земле мудрец по имени Канха, медитирующий, в медитации его радость; и силой его добродетели обитель Шакры (Царя Девов) была потрясена.

Но поскольку эта речь была не вполне ясна, по просьбе Ананды он рассказал эту историю из прошлого.

— Однажды, когда Брахмадатта правил в Варанаси, там жил некий бездетный брамин, обладавший богатством в восемьдесят крор (800 млн. рупий), который принял на себя обеты добродетели и молил о сыне. Во чреве жены этого брамина был зачат Бодхисаттва, и в день именин из-за его чёрного цвета кожи ему дали имя Канха кумара, юный Черныш. В возрасте шестнадцати лет он, полный великолепия, словно изображение драгоценного камня, был отправлен своим отцом в Такшашилу, где обучился всем фундаментальным наукам и практикам, и вернулся обратно. Тогда отец нашёл ему подходящую жену. И вот он получил всё имущество своих родителей.

Однажды, после осмотра своих сокровищниц, сидя на роскошном ложе, он взял в руки золотую пластину и прочитал на ней строки, начертанные его предками в былые времена: «Столько-то имущества нажил такой-то, столько-то — другой». Он подумал: «Тех, кто приобрёл это богатство, уже не видно, но богатство ещё видно; ни один из них не смог унести его с собой; мы не можем связать наше богатство в узелок и взять с собой в следующий мир. Видя, что оно связано с пятью грехами, лучше милосердно раздавать это пустое богатство; видя, что это суетное тело связано со многими болезнями, лучше оказывать честь и доброту благонравным людям; видя, что эта скоротечная и суетная жизнь всего лишь временная, лучше стремиться к духовному прозрению. Поэтому эти напрасные сокровища я раздам милосердно, чтобы таким образом обрести лучшую долю». Он поднялся со своего места и, спросив согласия царя, стал щедро раздавать милостыню.

До седьмого дня, не видя уменьшения своего богатства, он думал: «Что для меня богатство? Пока ещё не омрачён старостью, я сейчас же приму обет аскетической жизни, буду культивировать способности и достижения, стану предназначенным для небес Брахмы!» Он повелел открыть все двери своего жилища и предложил людям брать всё свободно; и, отвергнув это как нечистое, он отказался от всякого желания глаз и среди причитаний и слёз великого множества людей отправился из города в Гималаи. Там он стал вести уединённый образ жизни в поисках уютного места для жилья. Он нашёл это место и здесь решил поселиться, выбрав тыквенное дерево для своего пропитания. Он поселился и жил у корней этого дерева. Не ночуя в селениях, он стал обитателем леса. Не сделав себе шалаша, он жил у подножия дерева, под открытым небом. Всегда сидел, а если хотел лежать, то лежал на земле. Он не имел пестика и ступы, а только зубы, чтобы растирать пищу, питаясь только тем, что не приготовлено на огне, без злаков, один раз в день и за один присест. Он жил на земле, как будто был един с четырьмя элементами, он жил, приняв на себя аскетические добродетели. В том рождении у Бодхисаттвы, как мы узнаем далее, было очень мало желаний.

Так вскоре он обрёл способности и достижения и жил в том месте в упоении медитацией. Он не ходил далеко за дикими плодами; когда на дереве росли плоды — он ел плоды; когда были цветы — он ел цветы; когда росли листья — он ел листья; когда листьев не было — он ел кору дерева. Он жил в высшем довольстве. По утрам он собирал плоды с этого дерева, и, не имея власти жадности над собой, никогда не собирал плоды в другом месте. С того места, где он сидел, он протягивал руку и собирал все плоды на расстоянии вытянутой руки; он ел их, не делая различия между хорошими и плохими. Пока он продолжал жить так в упоении, силой его добродетели каменный трон Шакры становился горячим. Говорят, что этот трон жёлтого цвета становится горячим, когда жизнь Шакры подходит к концу или когда его заслуги исчерпываются и иссякают, или когда молится некое могущественное существо, или когда исполнена силы добродетель в священниках или браминах.

Шакра подумал: «Кто же теперь сменит меня?» Осмотрев всё вокруг, он нашёл в лесу мудреца Канху, собирающего плоды, и понял, что этот мудрец — обладатель сил грозных аскез, покоривший все чувства. «К нему я пойду, — подумал он, — буду побуждать его возвещать Дхарму при трубных звуках, и, услышав проповедь, дающую мир, я удовлетворю его благами и заставлю его дерево плодоносить непрерывно, а затем вернусь сюда». Затем, быстро спустившись посредством своих могущественных сил вниз, и заняв место у корня дерева позади мудреца, он, чтобы проверить, не рассердится ли мудрец при упоминании о его внешности, произнёс:

— Взгляните на человека чёрного цвета, который живёт в этом чёрном месте; чёрной является мякоть, которую он ест, — он не нравится моему духу!

Канха услышал его и спросил:

— Кто это говорит со мной?

Божественной проницательностью он понял, что это Шакра, и, не поворачиваясь, ответил ему:

— Хоть и чёрен оттенок, но брамин — светлый в душе. О Шакра, смотри не по коже, но, если кто грешит, тот действительно чёрен.

После этого, описав грехи и порицая их, которые делают чёрными существ, и прославляя добродетели, он обратился к Шакре, что было похоже на то, как если бы он заставил Луну взойти на небе. Шакра, услышав его речь, очарованный и обрадованный, предложил Великому дар и произнёс:

Прекрасно сказано, Брамин,
Благородно сказано, превосходно сказано.
Выбирай, что хочешь, как велит тебе сердце, —
Так пусть твой выбор будет сделан.

Услышав это, Бодхисаттва подумал про себя: «Я знаю, почему это так. Он хотел испытать меня и посмотреть, разгневаюсь ли я при упоминании о моём внешнем несовершенстве; поэтому он оскорбил цвет моей кожи, мою пищу, место моего обитания. Увидев, что я не рассердился, он доволен и предлагает мне благо; несомненно, он думает, что я веду такой образ жизни из-за желания обрести силу Шакры или Брахмы. И теперь, чтобы убедить его, я должен выбрать четыре добродетели: чтобы я был спокоен, чтобы во мне не было ни ненависти, ни злобы к ближнему, ни жадности к славе ближнего, ни вожделения к ближнему».

Так размышляя, чтобы разрешить сомнения Шакры, мудрец произнёс такую гатху, утверждая эти четыре добродетели:

Шакра, владыка всего мира, выбор благословений дал.
От злобы, ненависти, жадности я хотел бы избавления
И быть свободным от всякой похоти.
Этих четырёх благословений я жажду.

Шакра подумал: «Мудрец Канха, выбирая себе благо, выбрал четыре самых безупречных благословения. Теперь я спрошу его, что хорошего или плохого в этих четырёх вещах».

И он задал вопрос:

— В вожделении, ненависти, жадности, злобе, Брамин, скажи, какое зло ты видишь? Ответь мне, молю.

— Тогда слушай, — ответил Велико-Сущий.

И произнёс такую гатху:

Потому что ненависть, из недоброй воли порождённая,
Всегда растёт от малого до великого,
Всегда полна горечи. Поэтому я не хочу ненависти
Так всегда бывает со злыми людьми:
Сначала слово, потом прикосновение,
Затем кулак, потом посох, и в конце концов — удар сверкающего меча.
Где злоба, там и ненависть. Тогда нет и злобы для меня.
Когда люди спешат, подстёгиваемые жадностью,
Возникают мошенничество и обман,
И быстрое преследование желанной добычи. Поэтому никакой жадности.
Сердце, скованное похотью — причина будущей горькой боли.
Тогда нет для меня и вожделения.

Шакра, разрешив таким образом свой вопрос, ответил:

— Мудрый Канха, ты сладко отвечаешь на мои вопросы, с мастерством Будды; я доволен тобой. Теперь выбери другое благословение.

И повторил:

Прекрасно сказано, Брамин,
Благородно сказано, превосходно сказано.
Выбирай, что хочешь, как велит тебе сердце, —
Так пусть твой выбор будет сделан.

Мгновенно Бодхисаттва ответил:

О Шакра, владыка всего мира, это благо таково:
Где в лесу я обитаю, где в одиночестве я живу,
Даруй, чтобы никакая болезнь не омрачила мой покой
И не нарушила моё блаженство.

Услышав это, Шакра подумал: «Мудрый Канха, выбирая благо, не выбирает ничего, связанного с пищей; всё, что он выбирает, касается аскетической жизни».

Радуясь всё больше и больше, он добавил к этому ещё одно благословение и повторил:

Прекрасно сказано, Брамин,
Благородно сказано, превосходно сказано.
Выбирай, что хочешь, как велит тебе сердце, —
Так пусть твой выбор будет сделан.